Предвестники конца света: император Нерон и другие

Обозначение цифр и чисел буквами алфавита было  распространено в древних  языках, в том числе в древнееврейском. Согласно нумерологическим практикам, упоминаемое в Откровении Иоанна Богослова «число зверя» подлежит расшифровке и представляет собой греческое написание имени и титула Нерон Кайсар. В любом случае, каково бы ни было значение его имени, Нерон прошел весь путь, предназначенный черным гениям человечества: с беспредельной властью и всеобщим поклонением, со знаменитейшими и столь же бесчеловечными деяниями, и с бесславной кончиной.

Первые пять лет царствования Нерона, благодаря его советникам, Сенеке и Бурру, были сравнительно хороши. В некотором роде, имело место то, что сейчас называется социальной защищенностью. Стоит сказать, что изначально Нерону были свойственные некие великодушные порывы, и бывали случаи, когда он эти порывы проявлял. Известен эпизод, как однажды, подписывая смертный приговор, Нерон сказал, что желал бы не уметь писать. Другое дело, что на членов семьи  августейшее сострадание не распространялось. Любовница Нерона, Поппея Сабина, желала стать императрицей. Помешать этому могла только его мать, Агриппина. Со второй попытки Нерону удалось избавится от этой «помехи». Кстати, сама Агриппина не могла похвастаться чистотой рук. Ее участь во многом предопределил тот «пример», который она подавала сыну. Ведь преступления, творившиеся в Риме в самом начале царствования Нерона, были затеяны именно ею.

Когда Агриппину убили, Нерон бежал в Неаполь. В адресованном Сенату письме, составленном Сенекой, Нерон утверждал, что Агриппина составила против него заговор, обвинял мать в жестокости и уверял, что ее смерть полезна государству. Результат невозможно было предсказать заранее, но в итоге Сенат постановил принести жертву за чудесное спасение императора, которого в Риме встретили самым торжественным образом.

Нерона мало интересовали государственные дела. Гораздо больше его привлекали развлечения; первая половина его правления была настоящим позором для римлян. Погрязший во всех мыслимых пороках император приобрел в народе славу самодура и злодея. И это не волновало его – до поры. Именно неприглядная репутация правителя заставила римлян считать его виновником пожара. Того самого пожара, который уничтожил десять из четырнадцати районов Рима, разом бросив в нищету подавляющую часть населения.

Дальнейшее – общеизвестно (особенно если вспомнить фильм, а лучше книгу «Камо грядеши»). Слухи о том, что император сам велел поджечь город, распространились довольно быстро. Дескать, он ненавидел Рим, а на его месте намеревался построить город Нерополь (в определенном смысле, он его и построил, пусть ненадолго). Известно и то, что виновниками были объявлены христиане, в те времена считавшиеся сектой.

Нерон знал: если хочешь сохранить корону, когда народ жаждет крови, - напои его кровью тех, от кого выгодно избавиться, иначе - выпьют твою.

Глубокие ямы были заполнены распятыми, сожженными и искалеченными трупами; фантазия палачей иссякла, а тюрьмы были еще полны заключенными. Тогда Нерон и сообразил, что самой подходящей казнью для поджигателей была бы так называемая «горящая туника».

Во владениях императора находились огромные, великолепные сады. В этих садах он предоставил право разгуливать всем желающим, наблюдая невиданную доселе иллюминацию. Вдоль дорожек были врыты столбы, общим числом порядка тысячи, к каждому из которых было привязано по одному человеку. Вбитый перед столбом кол не позволял мученику опускать подбородок, дабы зрители могли наблюдать его агонию. Одежды мужчин, женщин и детей были пропитаны маслом и смолой, по поясницу каждого возвышалась гора хворосту. Эти костры по приказу императора должны были быть зажжены не раньше сумерек, чтобы зрители могли насладиться представлением сполна.

Гонения на христиан продолжались несколько лет. В 67 году жертвами Нерона стали апостолы Петр и Павел.

Существует несколько версий дальнейшего развития событий. Точно известно, что Рим, в итоге, всё же восстал на правителя. Император бежал в дом своего фаворита Фаона. В дороге случайный встречный опознал беглеца. Августейшая особа, равно как и приближенный, последние сотни метров ползком добирались к дому. Опасавшийся разбудить слуг Нерон приказал Фаону сделать подкоп под стену. Пока Фаон выполнял поручение,  Нерон, расстелив на земле плащ, прилег отдохнуть.

Бегство Нерона из Рима разбудило в городе широкую волну анархии, беспредела и своевластия. Император понимал, что бегство для него – не спасение; скорее рано, чем поздно, его обнаружат, и тогда придется выбирать между казнью и самоубийством. Обычаи времени требовали последнего как наиболее достойного. Вскоре местопребывание теперь уже бывшего императора было открыто, и он получил из Рима письмо, в котором сообщалось, что он приговорен к казни по обычаям предков. Нерон долго не мог решиться; только когда к дому подъезжали посланники нового императора с поручением схватить старого, Нерон приставил кинжал к горлу. Однако, рука его дрогнула, он сделал только небольшой надрез, и всадники застали его живым. Один из них надавил на кинжал, в то время как рука Нерона не отрывалась от рукоятки.

По другим источникам, Нерон бросился на воткнутый рукояткой в землю нож; третьи описывают, как он всадил меч в живот, воскликнув перед этим: «Какой великий артист погибает!».

Любой путь, даже самый победоносный, усыпанный розами и залитый кровью, рано или поздно обрывался. Обрывался в одиночестве и забвении, когда никто не узнал бы в отчаявшемся, растерянном человеке недавнего властителя, который мог распоряжаться землями, как игральными костями, а человеческими судьбами – как билетами в цирк. Рядом – или никого, или горстка вассалов, идущих следом кто из страха, кто из корысти; жаждущий мести, истерзанный город за спиной, и наспех заточенные ножи. Именно так, 9 июня 68 года, в неполные тридцать лет, закончил свои дни августейший Нерон Клавдий, пятый и последний римский император из династии Юлиев.

Если мы почитаем пророчества, если проследим ход истории, хотя бы ее вехи, то заметим следующую особенность. Рождение Антихриста ожидалось с тех пор, как люди прочли Откровение Иоанна Богослова. Сына сатаны видели в  Нероне, в Наполеоне Бонапарте, в Гитлере, в Ленине,. Логично предположить, что эти видные исторические деятели были его предшественниками. Несмотря на масштабы своих действий, этим людям так и не удалось осуществить задуманное, несмотря на все мыслимые и немыслимые усилия. Вообще, считается, что Антихрист уже нарождался, и не раз, но так и не родился. Почему? Может, человечество еще способно отряхнуться и зажить по-людски? Каждый раз, когда эта возможность уменьшалась, - приходил очередной тиран, деспот и кровопивец. Тогда верующие в один голос с атеистами стонали: «За что, Господи?», и редко когда задумывались над вопросом – «А действительно, за что?», или хотя бы – «Зачем». Неужели просто так?

Развитие человечества движется по спирали. И периодически оно подходит к тому витку, когда люди оскотиниваются, причем начинают поклоняться даже не Ваалу или счету в банке, а самим себе. Что ж, скажут, на четвереньках не ползают – и то ладно, всё не звери. Зато модно слыть подонком и немодно – порядочным человеком. В этом плане ни одно поколение не представляет собой ничего нового. Во второй половине I века понадобился император Нерон, чтобы встряхнуть застывшее человечество. Такую же цену за сохранение своего лица и вертикального положения при ходьбе люди платили при Наполеоне, Ленине, Гитлере. Что ожидать от страны, в которой люди начинают сводить свое существование к физиологическим процессам?

Такую же цену платим и сейчас. Появляются диктаторы и террористы. Они хотят кто власти, кто денег, кто и того, и другого сразу. Новые империи растут на глазах, лица их вождей мы видим в газетах и на экранах. Кто им противостоит? Кто возьмется противостоять? Мы ужасаемся злодействам Нерона, а есть примеры ближе. Уж очень картины императорского цирка напоминают кинохроники времен Второй Мировой. А есть примеры еще ближе: наших детей берут в заложники шахиды, в вагоны наших поездов закладывают бомбы.

Подобных людей нельзя бояться, потому что сила и вера должны быть выше страха; ненавидеть их – бессмысленно, а порицать – полумера. Однако, члены более-менее благополучного общества держатся за крохи преуспевания сильнее, чем за мамину юбку: подавляющее большинство отнюдь не желает называться обидным словом «контра». Не призывая никого бросаться на невидимые амбразуры, хочу заметить следующее. Если человечество не слушает многократных предупреждений, оно рискует. Причем, и для христиан, и для иноверцев, и для атеистов постепенно увеличиваются шансы оказаться на арене с тиграми (или в газовой камере, кому как угодней).         

Современные тираны ничем не отличаются от античных, разве что в их распоряжении больше технических средств. А человечество столько же упорно, как раньше, не желает просыпаться.