О методологии и философии церковной истории

В советское время церковно-исторической науке был нанесен огромный ущерб. В результате практически полностью была утеряна уникальная теория церковно-исторического познания. Многие современные ученые, занимающиеся изучением проблем церковно-исторического характера, очень часто вопрос об истории Церкви возводят в социально-классовую или сугубо экономическую плоскость, отражая тем самым полную оторванность, ошибочность и даже крайнюю ущербность подобных изысканий для науки.  Между тем, церковная история как всякая наука обладает своими предметом, задачами, целями и методами. Очевидно, что в современных условиях, когда отечественная наука постепенно освобождается от диктата марксизма и воинствующего атеизма, необходимо преодолеть ошибочные представления в методологии изучения церковной истории.

Что же такое церковная история? Очень часто в образованных кругах приходится слышать, что церковная история – это не наука, что занятия ей ненаучны, а все исследования в данной области не имеют ничего общего с историческим знанием. Почему же так категорично относятся к церковной истории многие светские исследователи? Вот что говорит по этому поводу известный церковный историк XIX столетия преосвященный архиепископ Филарет Гумилевский: «Историк Церкви преимущественно должен быть верен правде, а для сего он должен быть непременно христианином. Пересматривая источники, он должен смотреть  их сведения не по духу своего времени, но так, как требует правда истории и Евангелие. Без христианского благочестия историк – иностранец в Христовой Церкви; многого он не поймет в событиях Церкви, многое испортит превратными толкованиями или вовсе оставит без внимания».^[1] Вот в чем заключается главное условие для правильного понимания смысла и назначения церковной истории. Неверующий не способен понять церковную историю. Для него она представляется движением без цели, вследствие этого она не имеет в его представлении прогресса и, следовательно, ненаучна. Поэтому неудивительно, если такой исследователь придет к заключению, что вся церковная история есть не что иное, как сплетение глупости и насилия.

Для православного же исследователя церковная история является областью особо трепетного отношения. Ибо исследуется историческая жизнь Церкви, того самого мистического Тела Христова, частью которого исследователь является. И очень важно не забывать, что в данном случае история имеет своим предметом Церковь, а Церковь по слову апостола Павла  есть «столп и утверждение истины» (1 Тим. 3: 15). Церковь есть новое существование, имеющее своей целью раскрыться в полноте после прекращения мировой истории. Поэтому Церковь хотя и существует в истории, но при этом превосходит ее онтологически. Вот почему только являясь членом Церкви, возможно иметь объективные предпосылки для ее адекватного познания, настолько, насколько оно доступно человеку в настоящем. Важно и  то, что само христианство «при своей эссенциальной божественности, является историческим фактором, который с самого начала воплощает себя среди людей по своему типическому влиянию в учении и быте, праве и культе, постепенно преобразуя и обновляя лицо всей земли. Без фактического базиса в историческом обосновании и свойственном осуществлении христианство было бы лишь религиозно-философской доктриной, а не благодатно-жизненной Божественной стихией, которая соответственно своей природе раскрывается в обществе спасаемых, или Церкви христианской».^[2] Несомненно, что Церковь, всецело созидающаяся на фундаменте традиционного преемства (1 Кор. 15:3) от  апостолов в догматике, иерархии и каноническом устройстве, получает в своем поэтапном развитии исторический атрибут.

Согласно Священному Писанию Церковь (e ekklesia ty Christu – Мф. 16:18; 1 Кор. 10:32; Гал. 1:13) есть основанное и руководимое Иисусом Христом, Сыном Божьим, общество верующих в Него, освящаемых Духом Святым в таинствах в надежде очищения от грехов и спасения в будущей жизни. Церковь есть не только земное учреждение; она преследует и неземные цели: осуществление среди людей Царства Божьего, приготовление их к Царству Небесному. Сами отношения между Церковью, Царством Божьим и Царством Небесным не поддается рациональному уяснению. Становится очевидным, что в истории Церкви неразлучны два элемента или фактора – божественный и человеческий. Основание Церкви, руководство ей и все освящающие действия – от Бога. Объект же спасительных воздействий, среду, материал представляют люди. Однако человек не есть в Церкви элемент механический, люди в ней не являются пассивной средой. Против механического взгляда на людей выступает уже само наименование Церкви – ekklesia, образованное от греческого глагола kaleo – звать, призывать, приглашать. В Церкви человек участвует своей свободной волей в собственном спасении и устроении Царства Божьего на земле. Без свободного деятельного участия человека, Бог не может спасти его. «Собственно изучению церковной истории и принадлежит элемент человеческий, его развитие, его изменения, под влиянием или воздействием божественного фактора».^[3] Сам же по себе божественный фактор, как вечный, неизменяемый, не подлежит истории, выходя за ее границы. Здесь-то и открывается одна из трудностей при изучении церковной истории, которая состоит в том, что  церковный историк имеет дело с элементом едва уловимым – с духом человеческим в его истории и со всеми его тончайшими стремлениями.

Следовательно, история христианской Церкви есть, с одной стороны, наука историческая; этим определяется ее предмет и указывается метод исследования: как наука историческая, церковная история излагает перемены в прошлой жизни Церкви, пользуясь историческим методом.

С другой стороны, церковная история есть наука богословская, занимающая в богословии свое определенное место. Справедливо в этом отношении говорит основатель русской церковно-исторической науки А. В. Горский: ««Ей (церковной истории как науке – А. М.) нужно иметь око серафимово, чтобы так свободно читать в глубине сердец человеческих, так бестрепетно взирать на славу Божию! Если вообще наблюдение явлений, совершающихся в глубине духа человеческого, сопряжено с великим трудом, подвергается опасности многих ошибок и заблуждений, то чего стоит столь глубокое раскрытие всех сил духа человеческого по обоим его направлениям к небу и аду, какое принадлежит перу церковной истории?»^[4]

Каковы же задача и метод церковной истории? Изображению церковной истории подлежит все то, в чем выразилась и выражается жизнь общества Господня, именуемого Церковью, ведущей к вечному спасению людей. Задача церковной истории не просто описать действительность и познать ее при соблюдении полной объективности, но сделать понятным целое историческое развитие, все изменения и, насколько возможно, объяснить ход истории.

 Церковная история есть один из отделов, частей или сторон общего человеческого развития, и уже в силу этого она не может быть изолирована от всеобщей истории. С другой стороны, есть и большое различие между ними. Если светская, гражданская история имеет предметом своего изучения политическое, культурно-просветительное, социально-экономическое развитие народов и человечества в целом, то церковная история раскрывает систематическое и связное изложение всех явлений церковной жизни, совокупность которых представляет собою полную картину жизни христианской Церкви со времени ее образования до наших дней.

Жизнь  Церкви в ее историческом развитии проявляется с двух сторон – внешней и внутренней. Внешняя сторона церковной жизни выражается в распространении или сокращении пределов Церкви по тем или другим обстоятельствам и в различных отношениях Церкви к государству и другим религиозным движениям. Внутреннюю сторону жизни Церкви составляют уяснение и охранение учения веры и церковных порядков от разного рода заблуждений – ересей и расколов, состояние богослужения и деятельность иерархии в то или другое время и, наконец, степень усвоения человеческим обществом религиозно-нравственных христианских начал и влияние их на улучшение его религиозно-нравственной жизни.

Отсюда история Церкви, как наука, должна в последовательном историческом виде обозреть следующие вопросы: 1) как распространялась и сокращалась христианская Церковь и в каких отношениях находилась она к государству и другим религиозным обществам; 2) как сохранялось в ней учение веры и какие возникали для него опасности от ересей и расколов;  3) какие особенности допускались в совершении богослужения и таинств; 4) как действовала священная иерархия и 5) в какой мере нравственные христианские начала проникали в жизнь людей и содействовали их возвышению в духе христианства. 

В частности, задача церковной истории заключается в том, чтобы в подлежащей области а) собрать факты, извлечь данные из всех соответствующих областей, характеризующие жизнь Церкви, то есть, привести в систему весь доступный исторический материал; б) изучить его критически, установив подлинное, аутентичное, отвергнув подложное, фальсифицированное и указав сомнительное; в) наконец, изложить весь добытый и критически проверенный материал с соблюдением должных правил. Очевидно, что изложение исторических фактов не может быть простым летописным повествованием о событиях, а должно быть составлено при помощи исторического метода, включая диалектический подход при решении тех или иных проблем. Факты нужно располагать в строго хронологическом порядке. Только такой порядок даст возможность понять факты в их естественном, закономерном, генетическом развитии и поможет установить прагматическую связь между ними, как между основаниями и следствиями, причинами и действиями. Но в тоже время в полной совершенной степени исторический метод не применим в церковной истории, поскольку в нее, как науку богословскую входит еще и Божественный элемент, не подлежащий учету со стороны внешнего человеческого исследования. При помощи чисто исторического метода, например, не возможно выяснить причину происхождения христианства – поскольку Церковь есть мистическое Тело Христово. И этот сложный вопрос решается только в рамках Священного Писания и догматического богословия.

Как видно из представленного обзора, церковно-историческая наука в своей методологии и философии всегда и везде ищет высших обоснований для своего содержания – и в великом, и в малом. Главнейшей и общей здесь служит идея Промысла Божьего в истории Церкви, которая направляется им к христианскому совершенству и во всем составе человечества, и в лучших ее представителях, как по своему историческому положению, так и по духовно-интеллектуальным стремлениям и успехам. Не случайно А. В. Горский рассматривал церковно-историческую жизнь по обнаружениям в ней действий Святой Троицы – Бога Отца (в распространении христианства, твердости мучеников, победоносной апологетике в отношении к язычеству), Бога Сына (в учении, богослужении и иерархии) и Бога Духа Святого (в нравственно-практической сфере осуществления евангельских идеалов добра и истины).

Сегодня важнейшей задачей церковного историка является необходимость цельно соединить все лучшее, что было накоплено в области теории и методики церковно-исторического познания в дореволюционный период с новейшими достижениями и открытиями в исторической  науке, разумно связав все это при помощи богословия, основанного всецело на Священном Писании и святоотеческом наследии.

Церковно-исторической науке необходимо усвоить все лучшее, чтобы оказаться способной к самостоятельному качественному рывку. Кроме общего движения к междисциплинарной интеграции, для церковно-исторической науки этот новый синтез должен состоять, прежде всего, в воцерковлении сознания исследователя при его глубоком профессионализме и всецелой преданности делу науки и утверждению божественной истины.

^{[1] Филарет (Гумилевский), архиеп. История Русской Церкви.М., 1888. Т. 1. С. XI.}

^{[2] Глубоковский Н.Н. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. М., 2002. С. 52.}

[3 Поснов М.Э. История Христианской Церкви. Брюссель, 1964. С. 12.

^{[4] Глубоковский Н. Указ. соч. С. 53.}