Шатровое зодчество

Шатровые храмы при грандиозной внешней составляющей несли на себе и глубокую смысловую нагрузку. Символические значения храмов осмысливаются и понимаются учеными по-разному. Например, считается, что шатровый храм представляет собой архитектурную модель пути к Небесному Царствию и является местом соединения земного квадрата (символа тварного мира) с небесным кругом (символом вечности).

Традиция устанавливать памятники зародилась в глубокой древности. Древнегреческие и древнеримские города были украшены многочисленными статуями выдающихся правителей и полководцев, триумфальными арками, напоминавшими о славных победах, торжественными колоннами. В Древней Руси памятниками служили специально воздвигавшиеся кресты, часовни и в особых случаях храмы. Чаще всего сооружение храмов-памятников было связано с военными победами. Так, в память о победе над татаро-монголами на Куликовом поле (1380) был построен храм Рождества Богородицы в Бобреневском монастыре под Коломной. Знаменитый Покровский собор на Красной площади в Москве, больше известный как храм Василия Блаженного, был воздвигнут по повелению Ивана Грозного в честь победы русских полков над Казанским ханством в 1552 г. Однако не только военные победы отмечали строительством храмов-памятников. Были и другие события, казавшиеся современникам достойными увековечения в кирпиче и камне. Один из самых счастливых и долгожданных дней в жизни московского государя Василия III наступил 25 августа 1530 г. Царь радовался не просто как отец, увидевший своего первенца, но и как правитель огромной неспокойной страны, понимавший, что если он не оставит наследника, то после его смерти в русских землях вновь начнутся смуты и междоусобья и здание единого государства, с таким трудом созданное его отцом Иваном III, даст опасные трещины. А ждать наследника Василию Ивановичу пришлось долго – целых 25 лет. Его первая жена, бездетная Соломония Сабурова, томилась в монастыре. Да и вторая, Елена Глинская, не сразу подарила ему наследника. Когда, наконец, сын родился, в Москве звонили колокола, люди в церквах горячо молились о здравии новорожденного княжича. Василий III дал благочестивый обет: построить деревянный храм-памятник во имя небесного покровителя своего долгожданного сына – святого Иоанна Предтечи. Ровно через год, в августе 1531 г., в урочище Старое Ваганьково, неподалеку от Кремля, обещанный Богу храм был поставлен.

Существует также и другой памятник, связанный с рождением Ивана IV, – знаменитый храм Вознесения в подмосковном великокняжеском селе Коломенском. Он был освящен 3 сентября 1532 г., накануне дня, в который за два года до того был крещен наследник Василия III. Своей удивительной красотой и необычными пропорциями новая церковь поразила воображение современников. Летописец восторженно отметил, что такая «велми чюдная» церковь «не бывала прежде сего в Руси». И действительно, храм в Коломенском открывал новую страницу в истории средневековой русской архитектуры. На крутом берегу Москвы-реки вознесся огромный, устремленный ввысь белокаменный столп. Его мощное основание вырастает из хитросплетения словно парящих над землей галерей. Многогранное стрельчатое основание храма завершается тройными заостренными кокошниками, напоминающими языки замершего пламени. А над ними на стройном восьмигранном основании возвышается шатер, венчающий все здание. Грани шатра перевиты узкими каменными гирляндами, похожими на нитки драгоценного жемчуга. Верх его покрыт небольшой аккуратной главкой с золоченым, сверкающим на солнце крестом. Символика нового храма была очевидна. Весь его облик, величественный и торжественный, говорил о двух событиях: небесном – о Вознесении Сына Божия к Отцу, на престол Царя царей, и земном – о рождении наследника престола Московского государства. Главным, что отличало храм в Коломенском от всех предшествовавших ему русских храмов, был именно каменный (кирпичный) шатер. До того все русские храмы завершались сводами и венчающими их главами (куполами на барабанах). Главками венчались и колокольни. Правда, своды многих соборов в XV в. все сильнее и сильнее вытягивались вверх, однако ни одному зодчему не приходило в голову заменить их высоким шатром.

В 50–60-е гг. XVI в. мемориальные шатровые храмы поднялись в Балахне, Муроме, Коломне, Старице и других местах. Высоким нарядным шатром был перекрыт центральный объем и главного храма-памятника во всем Московском государстве – Покровского собора на Красной площади в Москве (1555–1560), выстроенного в честь взятия Казани в 1552 г. Всего за два десятилетия, прошедших после появления первого каменного шатрового храма в Коломенском, этот новый вид архитектуры получил признание у русских зодчих, которые стали возводить шатровые храмы во многих городах и селах наравне с более привычными – с перекрытыми сводом. Почти все шатровые храмы XVI в. имели одну и ту же композицию: на нижней кубической части (четверике), служившей основанием, строился восьмигранный столб (восьмерик), который венчал шатер. Однако зодчие, принимая эту общую схему, добивались необычайного разнообразия, и ни один шатровый храм не повторял другой.

Шатровые храмы при грандиозной внешней составляющей несли на себе и глубокую смысловую нагрузку. Символические значения храмов осмысливаются и понимаются учеными по-разному. Например, считается, что шатровый храм представляет собой архитектурную модель пути к Небесному Царствию и является местом соединения земного квадрата (символа тварного мира) с небесным кругом (символом вечности). В шатровом храме квадрат четверика есть символ Земли (как и в пирамиде). Восьмерик на четверике – универсальное число направлений пространства, но это еще и восьмиконечная звезда, символ Богородицы и сакральное число будущего века – «дня восьмого». А шатер, венчающий храм, есть небесный конус пути к Богу, место соединения земного с небесным.

Каждый шатер имел свой собственный силуэт, а дополнительные украшения и пристройки еще больше подчеркивали своеобразие того или иного памятника. Так, мастер, строивший во второй половине XVI в. Преображенскую церковь в подмосковном селе Остров, украсил ее шатер несколькими рядами «вспенивающихся» кокошников, количество которых равно 144-м. В церкви во имя митрополита Петра в Переславле Залесском (1585) шатер ясно отделен от мощного широкого основания здания. В 1603 г. по распоряжению царя Бориса Годунова в Борисовом городке под Можайском был выстроен самый большой шатровый храм во имя святых Бориса и Глеба. Он был на 9 метров выше храма в Коломенском и достигал 74 метров.

XVII в. принес с собой новые художественные веяния. Архитектура становилась все более нарядной, церкви напоминали порой сказочные терема, стены зданий украшали изразцами и расписывали яркими красками. Не осталось без изменений и шатровое зодчество. Часто из основного перекрытия шатер превращался в декоративную деталь завершения и потому терял связь с внутренним пространством сооружения. Иногда он венчал уже не весь объем, а только его часть или даже заменял собой церковные главки. В 1649–1652 гг. в Москве была построена церковь Рождества Богородицы в Путинках. В ее богатом убранстве были использованы сразу четыре декоративных шатра, поставленных на узкие изящные барабаны, которые в свою очередь покоились на сводах. Эта церковь уже не являлась в буквальном смысле шатровой, поскольку шатры были использованы архитекторами лишь для украшения постройки. Однако она знаменита тем, что стала последним памятником шатрового зодчества в Москве. В 1652 г. патриарх Никон предписал впредь церкви «строить о единой, о трех, о пяти главах, а шатровые церкви отнюдь не строить». По мнению ученых, этот запрет был обоснован несколькими причинами: во-первых, проведением церковной реформы и, соответственно, отказом от «всего старого», во-вторых, стремлением патриарха приблизиться к византийскому образцу. Впоследствии запрет был подтвержден, а в качестве примера зодчим указали пятиглавый Успенский собор Московского Кремля.

Едва ли не первым нарушил свой запрет сам Никон, задумавший построить храм, который повторял бы формы главной христианской святыни – храма Воскресения в Иерусалиме. Патриарх приказал соорудить невиданной величины каменный шатер над ротондой, примыкавшей к храму Воскресения в основанном им Воскресенском Ново-Иерусалимском монастыре под Москвой. Шатер был настолько велик, что без видимой причины рухнул в 1723 г. В 1748 г. его начали восстанавливать по проекту Растрелли, но уже из дерева.

Появлялись после запрещения шатровые храмы и в провинции. Однако московские зодчие такой вольности позволить себе уже не могли и в дальнейшем использовали полюбившийся шатер только для завершения колоколен.

Шатровое зодчество XVI–XVII вв., черпающее свое начало в традиционной русской деревянной архитектуре, является уникальным направлением русского зодчества, которому нет аналогов в искусстве других стран и народов. Шатровые храмы Московского государства – неповторимый вклад России в мировую культуру.