Материнская молитва Церкви

В выставочном зале Российской государственной библиотеки открылась выставка «Русская Православная церковь и Великая победа». Эта выставка, в соответствии с основными задачами главной библиотеки страны, книжная и иллюстративная. Среди многочисленных экспонатов можно, например, увидеть одну из машинописных копий послания Патриаршего местоблюстителя Митрополита Сергия (Старгородского), написанного в первый день войны. Здесь же на стендах и номера газет, со скупыми, но весьма многозначительными для читателя сообщениями о восстановлении патриаршества. Рядом с материалами, повествующими о великой беспощадной войне ; материалы о перемирии между советским правительством и русским народом, которое выглядит не менее трагично, если учесть все то, что происходило в России в предвоенные или, точнее, межвоенные годы и то, что это перемирие так и не стало полным и окончательным.

Мы решили отказаться от подробного описания наиболее значительных экспонатов выставки, предоставляя любознательному читателю превратиться в любознательного зрителя и посетить выставку самостоятельно. Но вместо него мы хотим предложить некоторые выдержки из высказываний участников круглого стола, состоявшегося в выставочном зале. Участники круглого стола это люди, если выражаться журналистским языком, находящиеся «в теме», и с их слов можно гораздо лучше ощутить и общую атмосферу и значение этого культурного события.

Протоиерей Андрей Пьянковский – участник войны

Я не был в полном смысле этого слова фронтовиком, я служил в зенитной части, но под пулями бывал. Я хочу засвидетельствовать, что с самого начала войны народ почувствовал насколько велика роль Церкви. И это при том, что Церковь тогда была в совершенном загоне. Когда началась война я был пионером, и в Бога не верил, но уже тогда я считал, что Церковь это единственная реальная сила, которая помогала сохранять русский народ как нацию, причем в течении всей истории Российского государства.

Отношение к Церкви до войны было резко отрицательным, порой доходило до абсурда, например году в 35-м, 36-м, если женщина надевает обручальное кольцо: «Кошмар, мракобесие, стереть их в порошок. Мужа надо выгнать с работы, да вообще их посадить надо». Когда в 36-м году объявили, что можно устроить дома елку: «Куда мы идем, куда мы заворачиваем!? Братцы милые!». Но поскольку разрешение на устройство елок было дано сверху, то достаточно быстро нашлись храбрецы, которые не побоялись у себя дома елку устроить. То есть власть ожесточенно боролась не только с самой Церковью, но и с самим напоминанием о ней.

И вот, примерно на второй день войны, я читаю газету никакого материала о конкретном ходе боевых действий в ней не было, в основном номер наполнен материалами успокоительного характера. И вдруг на последней странице, уже в самом подвале, там где обычно бывали сообщения о разных происшествиях, я вижу ма-а-аленькую заметку, и там сказано, что епископы Русской Православной Церкви отдают свои панагии в фонд борьбы с немцами. Я не знал, что такое панагия, но подумал – как это так? Ведь в этой заметке Церковь показана с положительной стороны. Что-то тут не то. И вот я хочу напомнить об этой публикации, свидетельствующей о том, что с первых же дней, Русская Церковь, сама находившаяся под ужасным давлением, все что могла отдавала на то, чтобы помочь организовать народ на борьбу с врагом. И от себя я хочу подтвердить, что организаторская и духовная роль Церкви в войне была колоссальной. Многие солдаты были неверующие, вроде меня, но когда в тебя стреляют, поливают свинцом из пулеметов… Тут уже вспомнишь Бога сразу!

Протоиерей Симеон Семанчук – священник, рукоположенный в военные годы, на оккупированной территории

Я стал священником во время войны, после начала войны, прекратив обучение в институте, я попал в Почаевскую Лавру, был там прислужником в церкви. В это время там открылась богословская школа, я ее окончил и в 1942 году был рукоположен во священника и назначен служить в Кременецком соборе, хорошо известно, что в это время территория Украины была уже оккупирована. Сначала немцы относились к Церкви лояльно, но в последствии немецкие власти начали всячески поддерживать на территории Украины раскольников, а каноническую Православную Церковь притеснять. Например был случай недалеко от города Кременца, когда во время пасхального богослужения немцы подожгли храм, и все кто там находился погибли. После этого случая богослужения пришлось совершать или ранним утром или поздним вечером – в такое время суток, когда немцы ограничивали свои передвижения, опасаясь партизан.

Когда пришла Красная армия, я помню как ко мне подошел полковник и сказал: «Ну, батя, иди служи, теперь вы свободны. Теперь Сталин разрешил избрать Патриарха и открыть церковные школы». После освобождения от немцев действительно никто уже не мешал нам служить. Меня вызвали в военкомат и сказали, что все священники, служившие в Советской армии, от службы освобождены, и мне тоже предоставляется отсрочка до конца войны. Надо сказать, что во время оккупации только очень немногие ушли в раскол. Я думаю, что именно вера много помогла для спасения России.

Протоирей Дмитрий Смирнов – глава Синодального отдела по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными учреждениями, непосредственный участник организации выставки

В год 60-летия Великой победы нашим отделом был создан фильм о участии Церкви в Великой отечественной войне, он демонстрировался по телевидению. В этом фильме собраны свидетельства участников войны, самое драгоценное живое слово, свидетельствующее о духовном значении Церкви в дни, когда народ подвергся такому тяжелому испытанию. Также и сейчас, во время войны в Чечне, как только приезжает священник, в расположение воинских частей, то желающих принять Святое крещение всегда бывает не одна сотня человек. Причина здесь в том, что большинство наших новобранцев происходит из Сибири, где храмы очень редки. И в том, что действительно, когда пули свистят, все хотят к Богу приобщиться, принять Святое Крещение, а крещеные исповедоваться и причаститься. И сейчас это явление массовое.

Полковник Куличкин Сергей Павлович – военный историк

Эта выставка важна не только по тематике, но и по актуальности. Потому что в последнее время, не смотря на широкое празднование, например 60-летия Великой Победы, в стране, к сожалению, поднимается настоящая мутная волна так называемой новой правды о войне. Появляется огромное количество публикаций, кинофильмов, инсценировок, которые просто не хочется все перечислять, да они и без этого известны. Но вот, например, как раз к 61-й годовщине победы закончился огромный сериал «Вторая мировая война – русская версия», шел он на третьем канале, почему это вдруг именно русская версия? Пусть это останется на совести авторов. И вот эти ревнители так называемой новой правды создают какую-то совершенно непонятную картину тех событий, нам навязывают такое мнение, что воевала не Красная армия, а какая-то «феодальная армия», прямо так и называют. И солдаты-то наши были все сплошь пораженцы и мародеры, которые только и думали, как бы им сдаться в плен или о том, чтоб грабить и насильничать. И все наши командиры были сплошь бездарные, включая наших великих маршалов. Это все говорится не только о первых днях войны, когда Красной армии действительно не хватало грамотного руководства и боевого опыта, но и о всей войне вообще. И в тылу-то у нас было такое население, которое ковало победу из-под палки. И все в армии просто ненавидели своих командиров и политруков, и в первую очередь Верховного главнокомандующего.

В этой связи поражает такой момент, что отыскивая так называемые «новые страницы войны», всего этого негатива, который всегда существует в войне, тем более такой большой и длительной, напрочь забывают все те подвиги и великие дела, совершенные не только советскими солдатами, но и офицерами всех рангов.

Поэтому очень своевременно было именно сейчас поднять этот новый так мало исследованный пласт нашей военной истории. О роли Русской Православной Церкви в войне. Эта тема очень сложная, в том числе и потому что в официальных источниках эта роль отражалась скупо. Когда я писал книгу «Вставай страна огромная» материалы такого рода приходилось находить буквально по крупицам, например, о солдатах и офицерах, которые стали священниками уже после войны. И вот об этой тематике «новые ревнители правды» почему-то умалчивают, или только коротко упомянут, как будто ничего и не было. В нескольких десятках серий, лишь кратко было упомянуто о том, что митрополит Сергий обратился к пастве в первый же день войны, о восстановлении патриаршества, практически ничего не было сказано. Но ведь именно такие моменты надо искать и поднимать и эта выставка дает нам всем к этому толчок. Я считаю что все что здесь представлено только начало всего, что нужно поднять и осознать.

И последнее, упомянутые исследователи почему-то считают, что коль скоро Церковь начала сотрудничать с советской властью и, тем более со Сталиным, то значит это и Церковь была какая-то не та. Осуждают церковных иерархов например за такие деяния как благодарственный молебен в Харбине, на котором присутствовали командующий войсками Дальнего востока маршал Василевский и маршал Малиновский, командующий Забайкальским фронтом. Действительно, там возносились молитвы и о здравии Верховного главнокомандующего, но почему эти люди не хотят вспомнить евангельской заповеди о том, что Богу Богово, а кесарю, кесарево. Приходится думать о том, что это какое-то сознательное искажение истории.

В своих воспоминаниях, которые называются «Моя Камчатка» архиепископ Нестор Харбинский рассказывает о встрече с моим отцом. В конце II мировой войны он действительно присутствовал на молебне, который возглавил владыка Нестор. После молебна они общались лично. И речь зашла об орденах, которые владыка получил за участие в I мировой войне, он был начальником, санитарного поезда. Маршал Малиновский сказал ему, тогда: «Вы с честью заслужили эти ордена и конечно же должны их носить». У меня сохранились фотографии моего отца вместе с архиепископом Нестором на митинге в день победы над Японией и я могу передать их для демонстрации на выставке.

Я шел сюда, примерно представляя тематику выставки, но то, что я увидел меня действительно несколько потрясло. Для моего поколения такие понятия как победа в Великой отечественной войне и Церковь не были связаны. Такова была официальная установка и наши родители, которые были партийными и государственными людьми, ей следовали, по крайней мере внешне. Но узнавая о пути, пройденном моим отцом я постепенно начал замечать некоторые «мелочи». О моем отце на фронте и после войны рассказывали разные истории, что не удивительно, поскольку любой человек, совершивший в жизни нечто значительное, обрастает легендами. И вот одна из этих историй, это история о генерале, который крестится кулаком. Сразу оговорюсь, что это как раз не легенда, рассказ об этом случае я лично слышал от отца.

Это было на Украине, в конце 1943-го года. Немцам удалось перехватить шифровку и узнать о точном местонахождении Чуйкова – командарма 62 армии. Для его уничтожения специально были направлены три звена штурмовиков. Отец рассказывал о том, что когда все эти штурмовики оказались над ним, он выскочил из машины, но прятаться было просто некуда, кругом чистое поле и посреди него стоит какой-то домик – прятаться просто негде, да и поля не видно, вокруг сплошные трассы и разрывы, трассы и разрывы. И вот он говорит: «Я прислонился спиной к этой стене, и весь налет я так простоял, даже не ложился, а когда самолеты, отстрелявшись и отбомбившись улетели, я оглянулся. Смотрю – стены за мной нет, а на мне ни царапины. Я хочу перекреститься, а рука не разжимается, потому что кулаки сжались так сильно, что их свела судорога».

И вот представьте себе, что я давно знал эту историю и восхищался ей и только по прошествии многих лет я вдруг задумался, а почему он вообще крестился? Советский генерал. Только после его смерти, в его партбилете мы нашли молитву, от руки переписанную химическим карандашом, которая сейчас хранится у меня, а копия ее находится в музее. История этой молитвы такова. Перед тем как отбыть на место службы отец заехал домой, в наш город Серебряные Пруды, и его мать надела на него свой нательный крест и дала переписать эту молитву.

То как отец эту молитву хранил и где она с ним побывала больше всяких слов говорит о том, что значила для него Церковь и что значила для него вера. И о его отношении к нашей бабушке, Елизавете Федоровне, которая родила 12 человек детей и была церковной старостой в советское время. Бывали дни, когда все дети Елизаветы Федоровны собирались вместе, в родительском доме. У нее было восемь сыновей и четыре дочери. Все сыновья воевали и в первую мировую, и в гражданскую, и в Великую Отечественную. Во время таких больших семейных сборов конечно же вспоминали и фронтовые будни, и подвиги, много там было юмора, а геройства своего никто не преувеличивал, если не наоборот. И кстати, из этих 12 человек никто не был серьезно ранен, по крайней мере никто не был искалечен. И никто не был репрессирован, что тоже удивительно, поскольку ребята они были боевые, подчас очень резкие в суждениях и высказываниях. И вот Елизавета Федоровна Чуйкова, когда все ее сыновья собирались и начинались эти разговоры, часто говорила им так: «Ребята, я вас всех у Бога вымолила». И наверное действительно в этих словах была великая правда.